Сказка о маленькой принцессе

Шебе, S., и др., давшим дятлу крылья

Я не люблю плюшевых мишек.

Когда выключается свет, они оживают и начинают бродить по комнате, шуршат своими мягкими лапками по половицам, а их стеклянные глаза горят ярким странным светом. Медвежата пытаются залезть ко мне на одеяло, но я всегда оказываюсь хитрее и проворнее их. Я скидываю их вниз, не дотрагиваясь до их милых плюшевых тел, меня не провести ни сердечками в передних лапках, ни разноцветными ленточками, повязанными вокруг шеи, ни бархатными носиками, ни очаровательными круглыми ушками…

Я знаю, что они хотят одного — впиться в мое горло и пить теплую кровь, давясь ею и одновременно пытаясь утолить свой голод, который не дает им покоя уже долгое время.

Мне становится невыносимо страшно, и я начинаю делать то единственное, что, возможно, стоит делать, когда испытываешь истинный ужас, а опасность все ближе и ближе… Я плачу, размазывая слезы по щекам, прижимая колени к груди, пытаюсь вжаться в стенку, но мишки поднимаются по простыне, один из них подползает совсем близко.

У меня уже нет слез — только странные завывания, переходящие в истерику. Я чувствую, что начинаю задыхаться, ненавидя плюшевые игрушки всей душой, я отталкиваю от себя медвежат. Один из них, самый проворный, цепко обхватывает передними лапками мою руку и ползет по ней, не сводя глаз с моей шеи. С трудом, я отцепляю его от себя ладонью другой руки и с размаху откидываю в сторону.

Мишка пролетает пару метров и с глухим ударом ударяется о стенку, изрекая вечное «I love you».

На крик прибегают люди и, наконец, включают свет. Мягкие монстры сразу же превращаются в очаровательные игрушки. Попробуй теперь объяснить слугам, что только что они собирались меня убить — не поверят.

— Мне опять приснился дурной сон, — срывающимся голосом говорю я, пытаясь изобразить смущение от того, что всех разбудила.

На самом деле, я радуюсь. И мне не стыдно в этом признаваться. Было бы глупо не радоваться тому, что тебя спасли от верной смерти.

— Останьтесь кто-нибудь со мной, пожалуйста, — попросила я. — И не выключайте свет.

— Да, принцесса, как Вам будет угодно.

Я проснулась из-за яркого солнца, светившего в мое окно. Розовые шторы не спасали от теплых лучей.

Я встала с кровати, аккуратно перешагивая через плюшевого медведя, что валялся у стены. Все остальные игрушки успели рассесться по своим полочкам в том порядке, в котором когда-то составила их прислуга. На диванчике, обитом розовым атласом, лежал комплект постельного белья. С наступлением утра служанка, ночевавшая в одной комнате со мной, поспешила по своим делам. Я бы тоже не стала здесь оставаться, будь я на ее месте.

Я бы и на своем месте не осталась, если бы у меня был какой-то выбор.

— Доброе утро, принцесса, — горничная в темном платье с белым накрахмаленным передником и такой же белой лентой в волосах склонилась передо мной в поклоне.

Я не помнила ее. Передник и ленту помнила, а девушку — нет. Возможно, в замке они слишком быстро меняются. Куда быстрее, чем ленты и передники.

— Доброе утро, — вежливо ответила я.

— На балконе Вас ждет завтрак, — улыбнулась горничная заученной улыбкой.

— Благодарю, — кивнула я.

Розовая кружевная скатерть, блюдца и аккуратные чашечки из тонкого белого фарфора, на каждом блюдце нарисован пушистый котенок с огромными глазами. В центре стола блюдо со свежей ароматной выпечкой. Горничная, излучая позитив, разливает по кружечкам какао. Мне не нравится, что она переигрывает. Другие тоже всегда радовались, но эта, на мой взгляд, излучает какой-то особенно тошнотворный вид полного удовлетворения своей жизнью.

— Почему вы разливаете какао по всем чашкам, если я завтракаю в одиночестве? — спросила я, стараясь, чтобы мой тон показался ей дружелюбным.

— Вам это не нравится? — горничная улыбнулась еще шире.

— Мне просто интересно, — почему-то я начала оправдываться.

— Я не знаю — на миг с горничной слетела ее улыбка, мне даже показалось, что на ее очаровательном личике промелькнуло осмысленное выражение, но тут же улыбка вернулась вновь, как и пустота в глазах. — Мне кажется, так будет лучше.

— Кому? Вам? Мне? Королю с королевой? — тихо спросила я.

— Приятного аппетита, принцесса, — горничная присела в нелепом книксене, так и не расставшись с заученной улыбкой, и вышла.

Я отпила из ближайшей чашечки с какао. Когда-нибудь местные повара научатся готовить не приторно-сладкое какао, а приятный шоколадный напиток, в меру терпкий, пряный и с горчинкой. Пока же придется пить эту сладкую коричневую жижу, перебивая ее вкус выпечкой.

Печь же они научились, в конце-то концов.

— Доброе утро, принцесса, — на стульчик рядом со мной спикировал дятел.

Мы завтракаем вместе уже полтора года. Не скажу, что я от него в восторге, но он один из немногих в королевстве, кто не начинает меня раздражать через пару минут после начала разговора.

— Доброе утро, — я поприветствовала пернатого знакомого. — Почему ты не на параде, что проводят на площади в честь Великого Дня Улыбки?

— Возможно, потому что я дятел, а дятлы не умеют улыбаться? — фыркнул он.

— Может быть, за это я тебя и люблю, — задумчиво сказала я, — будь моя воля, меня бы окружали исключительно дятлы.

Дятел забавно наклонил голову влево и посмотрел на меня серьезными глазками-бусинками.

— Все зависит от того, какой смысл ты вкладываешь в слово «дятел», — заметил мой приятель. — Ты слышала новость? Прекрасный принц уже прибыл в королевство. Кажется, тебе в подарок приготовлен замечательный плюшевый мишка. Скоро юноша окажется во дворце.

— Его проблемы, — рассудительно заметила я. — Принца съест придворный дракон, и мы нарисуем на его чешуйке очередную звездочку.

— И тебе не жаль юношу? — дятел прищурил правый глаз.

— Это старая игра, правила которой знают все, — пожала плечами я. — Он должен был понимать, на что идет.

— Жестоко, — вынес вердикт дятел.

— Мы устроим пышный праздник в его честь. С салютом, шикарными дарами его родителям, шествием военных по главной площади, — я отодвинула пустую чашечку. — Спасибо за компанию, прилетай, если будет одиноко.

Дятел клевал булочку, когда я поднялась из-за стола. Интересно, стал бы он прилетать ко мне, если бы я не кормила его булочками? Что-то мне подсказывало, что не стал бы. Возможно, за это я его и любила.

Фиолетовый пони доедал грозовую тучку, когда я пришла в конюшню. На полу валялась половинка куриной тушки. Я усмехнулась. Сложно набрать восемьдесят килограммов живого веса, питаясь исключительно облачками.

— Ты бы осторожнее с куриным мясом, — посоветовала я. — Аллерген все же. Не боишься, что опять сыпь появится?

Несколько недель назад мы с конюхами обнаружили у него на крупе россыпь мелких розовых сердечек.

Позже придворный ветеринар пояснил, что это редкая разновидность аллергии и посоветовал на время посадить пони на диету. Но у лошадки, похоже, было свое мнение на этот счет.

— Ты на меня обижаешься? — спросила я.

Пони не отвечал и продолжал жевать тучку. Я подошла к нему и осторожно дотронулась до его шеи.

Пони фыркнул, но не отодвинулся. Почему-то я чувствовала свою вину перед ним, хотя не могла вспомнить, что могло бы его обидеть. Признаю, меня сложно назвать чутким человеком.

— Извини, — пробормотала я на всякий случай. — Я занесу тебе кролика, на его мясо не бывает аллергии.

Пони, не отрываясь от тучки, повел ухом в мою сторону и снова фыркнул. Нужно будет зайти к нему позже, когда он будет в лучшем настроении.

Как и все принцессы, я должна уметь неплохо ладить с животными. Нельзя сказать, что у меня это не получается вовсе: с дятлом и с тем же пони я люблю поболтать ни о чем, но лихо отплясывать с мышатами или перевязывать лапки каждому муравью, после того, как береза упала на муравейник, меня отчего-то не тянет. Да и сами зверьки не спешат устраивать вокруг меня шоу-представление, когда я оказываюсь в лесу. Возможно, это из-за того, что я не начинаю петь какую-нибудь красивую песню, подобно остальным принцессам. Я читала, что именно сочетание нехитрой мелодии и простых слов погружает всех, кто находится рядом, в некий транс, но боюсь, что с моими вокальными данными пытаться проверить это будет слишком жестоким наказанием.